К сожалению, в документах архива зияет лакуна, охватывающая несколько лет. При отсутствии верных сведений, отражаемых документами, трудно судить о том, в каком году произошла очередная смена священства на приходе Спасо-Преображенского храма в селе Бояркино. В 1858 году на приходе служил не отец Амвросий Уваров, который, будучи 1802 года рождения, если и был еще жив, то достиг таких лет, когда возраст и болезни вынудили его выйти за штат. Когда именно отца Амвросия сменил иерей Дмитрий Соколов, сказать сложно. Настоятель Преображенского храма предстает перед нами уже в самом разгаре своего служения6 . Архивное дело отобразило многосложность уклада сельской жизни в период, когда в Российской империи состоялось упразднение крепостного права. Дело о выделении земельного участка для расширения приходского кладбища, начатое иереем Дмитрием Соколовым, было сложным, запутанным и тянулось около полутора десятка лет. Но в этой волоките таится известный профит. Изучая это дело, мы проникаем в самую глубину сельской жизни «пореформенного времени», о котором на сегодняшний день имеем самые приблизительные представления, обычно выраженные в двух-трех абзацах школьных учебников. Началось же все с того, что в 1858 году священник Дмитрий Соколов представил местному благочинному, иерею Михаилу Спасскому, донесение, в котором сообщал о крайней тесноте приходского кладбища Спасо-Преображенской в селе Бояркино церкви и высказывался о необходимости прибавки к кладбищенской земле нового участка. Благочинный представил донесение Коломенскому духовному правлению, откуда в июне того же 1858 года подали прошение о решении вопроса с прибавкой земли для кладбища в Бояркино в Коломенский земский суд. Эта инстанция, в свою очередь, запросила Московскую духовную консисторию, а оттуда послали запрос в Московское губернское правление. Вся эта переписка и пересылка бумажных дел потребовала времени, и только в 1860 году в село по распоряжению губернского правления был командирован землемер для поверки церковной земли бояркинского прихода. В своем донесении землемер сообщал, что «существующее там кладбище занято телами усопших, и необходимо назначить таковое вновь, и просил представить земскому суду о составлении проекта для вырезки нового кладбища, после чего и может последовать командирование землемера для вырезки земли под кладбище в натуре». Дело было сделано, но участок, отведенный под новое кладбище, был расположен далеко от церкви и села, на неудобном для этого месте. Задачка была не из простых, потому что бояркинское сельское кладбище было окружено участками, принадлежавшими четверым владельцам. Взятие у них по соразмерной части душ приходской земли для нового кладбища должно было порушить все межевые знаки. Все это было сложно, и решить, каким образом можно будет заполучить кусок земли под кладбище, было очень непросто. Предназначенный под кладбище участок земли был в полуверсте от церкви, подле оврага Гатиха. На это священник Дмитрий Соколов дал приставу 2-го стана объяснение, в котором изложил свои соображения о неудобстве там служить причту по обычаю поминальные службы в годовщины и прочие даты, как это принято у православных. Потому что отведение «места на овраге, вдалеке от церкви, делает для священно- и церковнослужителей большое неудобство при выносе покойников. Также неудобно будет исполнять благочестивые обычаи служить панихиды на могилах в годовщины, полугодовщины, сороковины, двадцатые и девятые дни по смерти и вообще когда творится память по усопшим. И прихожане также недовольны отведением места возле оврага Гатиха». Выход был предложен членами причта Преображенского храма, которому принадлежала десятина земли на примыкавшем к кладбищу участке. Настоятель и его причетники предлагали произвести обмен, и даже сговорились с сельским обществом сельца Большое Уварово о том, что они отдавали под кладбище десятину церковной земли, получая взамен половину десятины пашенной земли в пустоши, называемой Клепениной, из состава земельных угодий уваровских крестьян. Придумано было совсем неплохо, хотя бы потому, что это решало давнюю мороку с теснотой кладбища без особенного ущерба для всех. Та полудесятина в Клепениной пустоши, которую священно- и церковнослужители соглашались принять в обмен на свою десятину в Бояркино, была удобна тем, что примыкала к наделу пашни, который входил в «пропорцию» церковной земли. Таким образом, этот участок просто расширялся без всякой чересполосицы. На этот счет был даже составлен сговор, и 3 декабря 1862 года причт Спасо-Преображенской церкви и крестьянское общество сельца Большое Уварово в присутствии пристава составили соответствующие акты. Губернское правление поручило землемеру произвести нарезку земли для священно-и церковнослужителей, взамен той, которую уступили под кладбище. 19 апреля 1863 года землемер просил консисторию уведомить его через подпись на акте, составленном 3 декабря 1862 года, о согласии принять в духовное ведомство землю, отводимую крестьянами сельца Большое Уварово взамен отдаваемой священно- и церковнослужителями села Бояркино под кладбище. На предписание консистории Коломенское духовное правление представило, что церковная земля, назначенная причтом для кладбища, в длину имеет 25 саженей, а в ширину 17 саженей и от Спасо-Преображенской церкви находится на расстоянии 45 саженей, а от помещичьего господ Даниловых дома в 40 саженях. И тут в дело вмешались статьи законов и устава медицинской полиции. Согласно этим правилам, земля должна отводиться под кладбище из дач владельческих, а не церковных и должна находиться на расстоянии от селений не менее полуверсты от жилого строения. Одна же десятина церковной земли, предполагаемая под кладбище, от церкви находится в 45 саженях, а часть земельного владения крестьян сельца Большое Уварово, уступаемая причту взамен отданной десятины под кладбище, не может быть принята во владение причта, потому что находится от остальной церковной земли на расстоянии больше двух верст. Со временем могут возникнуть споры о принадлежности оной земли церкви. Основываясь на этом рассуждении, Коломенское духовное правление уведомило губернского землемера, что вышеозначенная земля взамен отдаваемой причтом села Бояркино под кладбище в духовное ведомство принята быть не может. Тогда появился проект Коломенского духовного правления, согласно которому можно было бы взять под кладбище участок земли какого-то одного владельца, примыкающий к старому кладбищу. За уступку же этого участка владельцу надлежало выплатить вознаграждение, размер которого должны были установить по взаимному уговору. Пока суд да дело, шли годы, а воз, то есть старое кладбище, был все там же. Настоятель храма отец Дмитрий Соколов 4 марта 1864 года в дополнение к прежним донесениям представил сведения о том, что погребение усопших на старом кладбище, несмотря на его тесноту, в ожидании разрешения на прошение, продолжается. Он писал: «Теснота год от году увеличивается, так что иной раз приходится погребать усопших не на должной глубине от поверхности земли, так как гробы прежде погребенных снизу и с боков мешают вырыть могилу в 3 аршина глубины. Для рытья могил уже используют места на валу, которым обнесено кладбище». Просил же он отдать под кладбище ту землю, которую они выделили из владения причта, потому что участок тот был цены невеликой. Из-за часто случающейся на нем потравы крестьянским скотом использовать его для пашни и других крестьянских нужд не было возможности, а потому доходу та земля никакого не приносила. Огородить ту землю, защищая от потравы, причт не имел возможности из-за дороговизны леса, необходимого для такого дела. Крестьяне ставить изгороди за свой счет не хотели, так как участок этот принадлежал причту. Поэтому-то причт и хотел, отдав десятину этой ни к чему дельному не годной земли, получить взамен от уваровского сельского общества хотя бы полдесятины земли, пригодной для хлебопашества и не подвергающейся травле скотом. Отдаваемая уваровским сельским обществом полудесятина земли находилась в таком месте поля, где она соприкасалась с тремя десятинами земли принадлежащего церкви пашенного угодья, обозначенного на плане церковного землевладения. «Размен сей нисколько не удалит кладбище от церкви на дальнее расстояние куда-нибудь к оврагам, как тому много есть примеров при отведении новых кладбищ, и тем сделает большое удовольствие прихожанам, – писал в своем донесении отец Дмитрий, обосновывая план размена земельных участков. – При 2333 прихожанах, записанных за бояркинским приходом, немалая часть бояркинских прихожан, числясь жителями села и деревень прихода, по делам своим проживает в Санкт-Петербурге, а потому в год приходится хоронить человек 90-100. При таком расчете земли, прирезанной к кладбищу, в результате такого размена хватит лет на сто, а то и более». Вопрос же о уставах и законах, запрещавших расположение кладбищ близко к жилым строениям, как полагал отец Дмитрий Соколов, можно решить, «если прирезать землю не с боков старого кладбища, как это предполагалось, а сзади, прямо по направлению к пахотной земле священно- и церковнослужителей. Тогда расстояние от границы нового кладбища будет много больше, чем теперь от границ коломенского городского кладбища до ближних к нему домов и кладбищ других больших населенных мест». Решение епархиального начальства по этому делу состоялось 30 июня 1864 года. Несмотря на все приведенные доводы в пользу размена церковной десятины земли на участок, представляемый уваровским сельским обществом, с тем чтобы церковную десятину прирезать к кладбищу, епархиальное правление такой размен не разрешило, ссылаясь на пункты статей законов и медицинский устав полиции. Ссылаясь на рапорты священника села Бояркино о тесноте кладбища и затруднениях, возникающих при погребении тел усопших, для которых невозможно вырыть могилу на должную глубину в 3 аршина, постановили информировать о том губернское правление, прося его распоряжений о немедленном отводе земельного участка подле нового кладбища в селе Бояркино. И тут всплыло еще одно обстоятельство, которое, так сказать, «подогрело ситуацию». Вдруг выяснилось, что за те 7 лет, пока решался вопрос об отведении земли, гражданское начальство без согласования с духовным давно отвело землю под новое кладбище для раскольников, живущих на приходе Преображенской села Бояркино церкви. Прежде никакого отдельного кладбища раскольники не имели и хоронили своих покойников на одном кладбище с православными. Да и иметь им свое особенное раскольничье кладбище никакой нужды не было, потому что их числилось на приходе всего 62 человека обоего пола. В дело вошли прихожане села Бояркино, которые 30 мая 1866 года подали прошение епархиальному начальству. Они объяснили, что около 30 лет назад по распоряжению консистории церковная земля кладбища при их церкви была обнесена «мирской землей», а следовательно, эта земли уже есть «мирская», и на плане это место уже исключено из церковного землевладения. Средний участок кладбища заполнен покойниками, на двух боковых участках края земля осталась нетронутой. По распоряжению консистории 25 мая 1866 года в Бояркино прибыл пристав 2-го стана. Он собрал прихожан и предложил им подписаться под актом об отводе места для кладбища, принуждая выкупить одну из двух десятин земли. Этот участок, который пристав предлагал выкупить, остался у помещиков от крестьянского надела и был выкуплен собственниками за 100 рублей серебром. Владевшие этим участком прихожане были достаточны землей и всегда могли отвести эту землю под кладбище. Прихожане отказались подписать акт и просили разрешить им захоронения покойников на каком-нибудь одном из двух обозначенных участков. В свою очередь священник Дмитрий Соколов дал разъяснение, что земля, о которой идет речь, относится не к кладбищу, а к пашне, которой владеют члены причта. Это видно из плана церковной земли и межевой книги, что фактически установлено уездным землемером Дягилевым, приезжавшим в 1861 году для проверки усадьбы и кладбища вследствие направленного отзыва о земле ныне покойным помещиком Даниловым. Из хранящегося же в ризнице храма плана на церковную землю видно, что к кладбищу надлежит прирезать еще по крайней мере две десятины земли, потому что по указу Святейшего Правительствующего Синода от 1864 года если при какой церкви нет записанной пропорции земли 36 десятин (33 пахотной и луговой и 3 десятины усадебной), там она должна быть пополнена до пропорции. По плану же видно, что Преображенская церковь села Бояркино владеет 34 десятинами 1371 квадратной саженью земли. За исключением неудобной, остается 34 десятины 171 квадратная сажень. Да из того числа следует исключить участки, занятые старым приходским кладбищем, общественным выгоном и дорогами, которые по статьям свода законов не должны числится в церковной земле. Кроме того, часть церковной земли занята помещичьим двором, сараями и овощной лавочкой. За использование этой земли, принадлежащей церкви, ничего никем не платилось и не платится теперь. По удобству и близости от церкви и кладбища причт рад был бы уступить участок земли, но не иначе как взамен означенных в прошении прихожан двух участков. Почему губернское начальство не желало отвести землю под кладбище согласно общему желанию, того отец Дмитрий не знал. Причт Преображенской церкви села Бояркино совместно с крестьянами деревни Холмы, сельца Уварово, сельца Паткино, сельца Сенцово и сельца Кудрявцево в феврале 1867 года составили «миролюбивый акт о нижеследующем»: «С давнего времени настает в их приходе крайняя надобность в отводе нового кладбища, о чем с 1858 ведется дело. Удобной для кладбища земли во владельческих и крестьянских дачах нет. Во владении причта есть участок земли, не приносящий большой пользы, находящийся от церкви в 100 или более саженях. Причт села Бояркино ввиду настоятельной нужды согласен уступить означенный участок под кладбище, а они, прихожане, за сие согласны уплатить причту по 20 копеек серебром с души, каковую сумму внести в кредитное учреждение для приращения процентов в пользу причта, коему принадлежит означенный участок. Храм их, как бы кладбищенский, стоит совершенно отдельно от села, а потому всего приятнее для прихожан иметь для кладбища близ церкви десятину земли, которая отделена от жилого строения садами и усадьбами и которая причту никакой пользы не приносит. Для кладбища же сия земля весьма прилична и удобна. Расстояниями же от церкви с одной стороны до села за речкой Коломенкой – 105 саженей, с другой стороны до села, отделенного выгоном, огуменниками7 , – 100 саженей. Подле самой церкви находятся только дома причта и дом помещицы Даниловой, отделенный садом. Но помещица Данилова отведению земли под кладбище не препятствует. Крестьяне сельца Большое Уварово уступают причту на вечные времена участок земли в полдесятины, который находится рядом с землей причта в Клепенской пустоши, а крестьяне Синцово, Паткино, Кудрявцево согласились уплатить за землю под кладбище по 20 копеек серебром с души. Только не сразу, а за два года, за исключением крестьян сельца Кудрявцева, которые оговорили рассрочить выплату на 4 года [cумма составила около 120 рублей серебром]». Жители села Бояркино на выкуп согласились не сразу, хотя много лет пользовались тем участком, который предполагалось отдать под кладбище, в качестве выгона для скота. Потом все же составили приговор сельского общества, в котором «изъявляли желание по примеру прочих прихожан окупить церковную десятину близ храма в два года по 20 копеек серебром с души, каковую десятину причт отдает им за означенное вознаграждение». После составления этого приговора сумма предполагавшейся выплаты причту возросла до 200 рублей серебром. Вдова штабс-капитана Варвара Данилова и вдова подполковника Параскева Сергеевна Данилова объяснили, что, «имея желание помочь общему делу прихожан Преображенской церкви села Бояркино, и если благоугодно будет епархиальному начальству, то они согласны, равно как и крестьяне, ей временнообязанные8 , отдать десятину земли, которую пожелали дать причту в четыре части села Бояркино взамен за десятину земли, которую пожелали дать священно- и церковнослужители из церковной земли для приходского кладбища». Московское губернской правление 2 сентября 1867 года известило Московскую духовную консисторию о том, что «уступленная причтом села Бояркино земля для нового кладбища отстоит от жилых строений в 72 саженях, вопреки 915-й статье 13-го тома устава медицинской полиции, а потому отведена под новое кладбище быть не может. Коломенскому полицейскому управлению предписано предложить причту и прихожанам села Бояркино избрать другое место, которое соответствовало бы указаниям по силе законов». Митрополиту Московскому и Коломенскому Иннокентию 26 марта 1870 года было подано прошение от уполномоченных прихода Спасо-Преображенской церкви села Бояркино – крестьян деревни Холмы Филиппа Прокофьева и Федора Кириллова. В нем вкратце пересказывались этапы развития дела о земельном участке, необходимом под новое кладбище. Это дело тянулось уже 12 лет. После этого вступления уполномоченные извещали митрополита о том, что село Бояркино окружено землями помещиков, монастырей и землей «церковной пропорции», так что трудно подобрать удобное для всех место под кладбище на крестьянских землях, чтобы от этого участка было не менее 250 саженей до ближайшего жилого строения, как того требовали медицинские уставы. Просили же они дать разрешение на занятие участка земли по правую руку от уже существующего кладбища.

Губернское правление 28 июня 1870 года снова обратилось в Коломенское полицейское управление с предписанием произвести очередное дознание об участке земли, необходимом для увеличения территории кладбища. И 12 января 1871 года в консисторию из губернского правления был передан рапорт Коломенского полицейского управления, в котором сообщалось, что при обследовании места, отводимого под кладбище, установили, что оно удобно, и препятствий для его отвода ни со стороны причта, ни со стороны прихожан, ни со стороны полиции не имеется. Вместе с тем отмечалось, что при замерах расстояний оказалось, что до жилых построек с одной стороны этого участка – 160 саженей, а с другой стороны – 62 сажени. Такие расстояния не соответствовали тем нормам, которые требовали статьи законов и уставы медицинской полиции, но, как писали коломенские полицейские, «принимая во внимание то, что по удостоверению консистории крестьяне села Бояркино не имеют в пределах своего надела другой удобной для сего земли, в самом акте, составленном полицией при осмотре местности, участок, предназначенный под кладбище, оказался весьма удобен для этой цели. Не находя в законе точного указания, по которому следовало бы прихожанам, в случае неимения удобной земли под кладбище, покупать таковую, легко может получиться, что после покупки таковой окажется, что купленное место также [находится] в незаконном расстоянии от села или от других сел и деревень». На основе этого рапорта губернское правление полагало, что следует разрешить отведение намеченного участка под кладбище. Собственно, на том и порешили! Дело сошло с мертвой точки, и 10 июня 1871 года в Московскую духовную консисторию благочинный – отец Михаил Спасский, священник села Васильевского, – рапортовал о том, что причтом села Бояркино под кладбище было отданучасток церковной земли, ограниченный следующим образом: «в восточной стороне – 10 саженей, по западной – 45 саженей, на северной – 30 саженей и на южной стороне – 10 саженей. Как требовали правила, участок этот, ставший кладбищем, был обрыт канавой».