Еще через два года село Комарево снова неоднократно поминалось в консисторской переписке, но на этот раз по гораздо менее приятному поводу. Летом 1917 года церковь обворовали. Собственно, это была уже четвертая попытка с осени 1916 года, но на этот раз у воров все получилось. Вечером 6 июля 1917 года староста запер двери храма и передал его под охрану сторожей. В обязанность церковной стражи традиционно входило отбитие «часов» – подача сигналов колокольным звоном каждый час. Сторожа исправно несли службу до часу ночи. После этого намаявшиеся на полевых работах мужички ушли в сторожку да и легли соснуть. А сторожка комаревской церкви была расположена вне церковной ограды, через дорогу. Церковь стояла отдельно от домов села, и с одной стороны, прямо к кладбищу, подходил лес, который тянулся на много верст вокруг. Таким образом, ворам было очень удобно действовать. Сторожа крепко спали, а когда пробудились в пятом часу, уже рассвело. Они пошли глянуть, все ли в порядке. И увидели, что окно в алтаре разбито, а под ним что-то валяется. Один из сторожей, крестьянин Иван Чумачев, побежал к настоятелю с докладом, а его товарищ остался сторожить место, хотя по большому счету сторожить-то уже было нечего. Но так положено, чтобы охранять место преступления. Мало ли что! Наскоро одевшись, протоиерей Василий Рождественский взял у старосты ключи и пошел к церкви. Он осмотрел двери – все замки были целы. Когда зашли в храм, сразу увидели, что свечной ящик взломан, а около него были рассыпаны мятые листы бумаги. Подняв их, батюшка увидел, что это листы разрешительной молитвы и «венчики», которые возлагают на чело покойникам. Войдя в алтарь, отец Василий обнаружил, что окно с южной стороны разбито и отогнут прут оконной решетки. Очевидно, вор проник в церковь именно этим путем. Около окна валялся открытый ящик, в котором хранили дорогие воздýхи, а сами воздýхи валялись на полу. После тщательного осмотра храма оказалось, что с трех престолов украли три ковчега – один серебряно-позлащенный и два медно-серебряные. В одном из ковчегов хранились запасные Святые Дары. С главного престола был похищен святой антиминс, три Евангелия в металлических окладах – один оклад медный, а два других серебряно-позлащенные. Потом два Евангелия в серебряно-позлащенных окладах и два серебряных креста большого размера были обнаружены при осмотре в шкафу-ризнице. Оттуда пропали серебряно-позлащенные сосуды (кроме одного дискоса), которые были завернуты в старые облигации. Эти облигации валялись на полу у шкафа. Также пропали приборы, стоявшие на жертвеннике в Сергиевском приделе. Наличными из церковного ящика пропало немного – всего 10 рублей. Только накануне было закуплено два пуда восковых свечей, поэтому и денег осталось немного. Осматривая храм снаружи, отец Василий нашел вырванные листы Евангелия, которые валялись под тем окном, через которое проник вор. Чуть дальше на могильной ограде висел шелковый подрясник. В ста саженях от церкви, в лесочке, нашли ободранные доски от одного медного и двух серебряных окладов от Евангелия. Металл срывали на ходу. Следов того, куда скрылись злоумышленники, не нашли. Подозрений ни у кого из членов причта не было. Обо всем этом в консисторию был послан подробный отчет благочинного, священника Преображенской села Бояркино церкви отца Александра Субботина, с приложением перечная похищенного. Из консистории 11 сентября 1917 года был послан указ благочинному: «Пусть благочинный донесет, приняты ли причтом и старостой меры, например, обращение к благотворителям, о восполнении похищенных церковных вещей». На это отец Александр Субботин бодро рапортовал 3 октября 1917 года: «Настоятель Никольского храма в селе Комарево протоиерей Василий Рождественский сразу же после обнаружения факта кражи в церкви, произошедшей в ночь на 7 июля 1917 года, предпринял самые энергичные меры к сбору пожертвований, как в своем приходе, так и соседних. Главным образом откликнулись люди из богатого фабричного села Озеры, давшие деньги на покупку новых сосудов, Евангелий и других похищенных и испорченных предметов. Призыв к пожертвованиям был сделан отцом протоиереем уже 8 июля 1917 года. Потом, несмотря на свою немощь, отец Василий Рождественский сам обходил дома прихода с подписным листом, а его дети ходили в Озерах по домам состоятельных людей, известных своими добрыми делами. Сумма сбора превысила все ожидания. На первое время собрали тысячу рублей наличными деньгами. Кроме того, были приобретены все необходимые вещи». Из консистории 16 октября 1917 года последовала резолюция: «Поставить на вид причту и старосте, чтобы тщательнее смотрели за стражей храма и озаботились постройкой внутри ограды». Благочинный отец Александр Субботин получил это распоряжение 24 октября 1917 года, а 25 числа в далеком Петрограде произошел государственный переворот, уже второй за последние полгода. После этого в России начались такие события, что исполнять указания консистории никому в Комарево не представилось возможным в течение следующих 80 лет. Да и сама консистория прекратила свое существование менее чем через полгода после этого.