Смена настоятеля.

Священнический сын Петр Григорьевич Птицын учился в Спасо-Вифанской духовной семинарии, но особенного рвения и способностей к учению не демонстрировал, отчего и закончил учебное заведение «по третьему разряду», поэтому в священники был рукоположен не сразу. Сначала по резолюции митрополита Филарета 2 августа 1831 года «студент третьего разряда» Петр Птицын был рукоположен во диакона и определен на вакансию к Воскресной, что в крепости, церкви города Коломны. После того, как далеко не самый даровитый выпускник Вифанской духовной семинарии Петр Птицын прослужил дьяконом без самой малости год, в июле 1832 года владыка Николай, епископ Дмитровский, викарий Московской епархии, рукоположил его во священника и перевел к Успенской церкви села Белые Колодези. Дата рукоположения и перевода Петра Птицына дают нам основание предполагать, что где-то близко к этому времени умер отец Симон Никольский. Если бы он был переведен куда-то, то сохранилось бы упоминание об этом. Если не в документах о переходе, то в бумагах о поставлении Птицына. На практике дело у отца Петра пошло много лучше, чем в училище. Вот и дьяконом он служил без сучка и задоринки, иначе не получил бы шанса стать священником. Произведенный в иереи и ставший настоятелем Успенской церкви, отец Петр проявил себя с лучшей стороны, поскольку в 1836 году его выбрали депутатом от священства уезда, а на такие должности «подозрительных» не ставили. Примерно тогда же, уже при настоятельстве Петра Григорьевича Птицына, сменился на приходе и дьякон. В декабре 1835 года на дьяконскую вакансию в Успенскую церковь был назначен Василий Васильевич Троицкий, дьячковский сын, обучавшийся в Московской духовной семинарии. Учебу он оставил, выйдя из среднего отделения, когда через семинарских товарищей до него дошла весть о том, что в Коломенском уезде «открылась вакансия» дьякона при Успенской церкви в селе Белые Колодези. Надо было только жениться на дочери покойного дьякона Ивана Иванова, Федосье Ивановне, и принять на содержание его вдову Параскеву Григорьевну, становившуюся его тещей. Такие дела тогда так и делались – новости узнавали от родственников, знакомых, соучеников, которые были повязаны тысячами ниточек личных связей. Подобным об[1]разом новости узнавали едва ли не скорее епархиального начальства. Решившись пойти в дьяконы, Василий Троицкий предпринял известного рода усилия, известив семинарское начальство о намерении оставить учение, а епархиальное начальство – о согласии жениться на Федосье Ивановне и занять место ее покойного папеньки. Так было заведено у русских духовных от веку, поэтому все и свершилось, «как по писанному». Уволенный из среднего отделения семинарист 3 декабря 1835 года был рукоположен во диакона митрополитом Филаретом, а уже епископ Дмитровский Исидор, викарий Московской епархии, поставил его в Белые Колодези к Успенской церкви. Сама манера производства отца дьякона указывает на то, что место было ему обещано, иначе стоило ли оставлять учение. Так обычно поступали, когда, «известившись» о существовании «открывшейся вакансии», уговаривались о том, что община примет новичка, а уже потом начинали хлопотать об отчислении из студентов и о поставлении на место. Был и другой вариант – претендент на вакантное место должен был жениться на дьяконской дочке, для которой место ее умершего или вышедшего «за штат» отца было своего рода приданым. И в данном случае именно второй вариант выглядит наиболее предпочтительным, хотя этому нет документального подтверждения. Из ветеранов причта на приходе долго держался дьячок Иван Михайлович Ключарев. Клировая ведомость 1836 года сообщает нам о нем некоторые дополнительные подробности, опущенные при составлении документов, относившихся к прежним временам. Так из ведомости следует, что дьячок Иван Ключарев учился в Коломенской духовной семинарии, но оставил учение ради места дьячка при Успенской церкви в Белых Колодезях, которое он получил 24 сентября 1797 года. Спустя год и месяц – 24 октября 1798 года – преосвященный Афанасий, епископ Коломенский, посвятил его в стихарь. С той поры пронеслось почти 40 лет, дьячок овдовел, увечный с детства сын Андрей, лежавший в параличе, тоже умер, дочки вышли замуж. Только одна из них, незамужняя вековуха по имени Матрена, осталась с отцом. Пономарь Федот Иванович Воскресенский появился на приходе в том же 1797 году, что и дьячок Иван Ключарев. По всему видно, были они школьными товарищами, ибо одновременно проходили обучение в Коломенской духовной семинарии, вместе вышли из нее ради вакансий при Успенской церкви. Ради верного куска хлеба студент Федот Воскресенский уволился из грамматического класса и был определен епископом Афанасием в пономари. В клировой ведомости указан 1798 год, но в более поздних документах, относившихся к 1814 году, при описании даты определения Федота Воскресенского на место пономаря записан 1797 год. Эта путаница будет продолжаться до тех пор, пока определенные в причт к Успенской церкви в 1797–1798 годах вообще числились в приходских документах. Первая супруга пономаря умерла, и он женился вторично, взяв в супруги Федосью Ивановну, родившую ему еще двух дочек – Марию и Анну, которые росли вместе с остальными деревенскими девчонками, нечему не учились и остались неграмотными. Оба бывших коломенских семинариста, смолоду вместе начав учиться в одном и том же учебном заведении, одновременно покинули альма-матер, потом служили на одном приходе, в одном селе, да так там и состарились. Клировая ведомость 1844 года15 сообщает нам об этих старичках еще кое-какие данные. Пономарь Федот Иванович Воскресенский был 1777 года рождения, и в 1844 году ему исполнилось 67 лет. Дьячок Иван Михайлович Ключарев был четырьмя годами младше, и ему в том же 1844 году было 63 года. Старшинство Федота Ивановича предполагает, что он был для Ивана Михайловича «старшим», и, поди, шпынял того в семинарской бурсе, как это диктовали суровые правила студенческого общежития семинарии, устроенной по примеру средневековых университетов. Но вот в учении Иван Михайлович был побойчее – Федот Воскресенский для получения должности вышел из грамматического класса, а Иван Ключарев в тот же месяц покинул семинарию, уволившись из старшего грамматического класса. То есть Иван обскакал в учении Федота, что сказалось при распределении мест в причте: дьячок хоть немного, но выше пономаря по положению. Хотя при распределении доходов это было совсем незаметно.