Летом 1914 года грянула Мировая война, и в жизни россиян появилось множество новшеств. Прежде всего в империи ввели «сухой закон» – официально было запрещено продавать алкогольные напитки, а спиртосодержащие товары жестко лимитировались. Впрочем, корыстные люди, быстро приспособившись к новым условиям быта, стали массово гнать самогоночку, фабриковали «ханжу» (водку из суррогатных спиртов), ставили брагу, спекулировали одеколоном, который научились очищать через матерчатые фильтры (в таком виде он стоил дороже). Впрочем, пили одеколон и так. Покупателям эти «сомнительные удовольствия» обходились недешево: за бутылку неперегонявшейся браги, по вкусу напоминавшей помои, брали 30-50 коп., смотря по тому, как она «заиграла». Одеколон стоил, как хороший коньяк до войны – 2 рублика за флакон-с. Война многих вытащила из-под родных крыш, отправив в самое пекло, где пули и шрапнели косили людей страшными косами смерти. Счет погибших уже к концу 1914 года шел на сотни тысяч. И тем не менее жизнь продолжалась. Как это ни покажется странным и даже кощунственным, но война принесла оживление в промышленность, давая огромную выгоду тем, кто занимался военными поставками. Армия требовала обмундирование, бинты, марлю, брезент, и текстильные фабриканты в Озерах оказались завалены заказами. Деньги потекли рекой в кассы фабричных хозяев, но и их работникам тоже перепадало. Тем, кому не надо было идти на фронт, казалось, что не так уж все и плохо. Те, кто потерял близких, кто каждый день начинал молитвой о воевавших, так не думали. Но нельзя сказать, чтобы общее настроение было каким-то угнетенным. Это был странный стиль жизни, когда шла война, и это все понимали. Но те, кто не воевал, никак не могли решить, как им себя вести. Где-то гибнут люди, в газетах пишут разные ужасы. Знакомые и родственники получают известия о гибели мужей, братьев и сыновей, а ты ешь на завтрак теплую булку с маслом и пьешь чай, совсем как в мирное время. А потом идешь на службу и думаешь, как скоротать вечерок. И не то чтобы все это стыдно, но как-то странно. С другой стороны, ну не зарываться же живьем в землю?! В этих условиях каждый из оставшихся в тылу старался хоть чем-то воздать тому, кто воевал, кто претерпел за Веру, Царя и Отечество. До поры эти слова еще писали с больших букв и произносили их со значением. Тогда стали создаваться многочисленные, самого разного рода попечительства, заботившиеся о раненных, о фронтовиках-инвалидах, о семьях погибших. Все эти заботы надо было обеспечивать материально, и сбор денег стал главным делом этих попечительств. Средствами получения денег стали разного рода концерты, спектакли, представления, сборы от которых передавали попечительствам. Вот 22 февраля 1915 года в селе Озеры был дан духовный концерт – пели знаменитые хоры Введенского храма и приезжие певцы. А весной один за другим давали спектакли любители из труппы, созданной при мощаницкой земской школе, где служила учительница Александра Иосоновна Шевлягина. Она была уроженкой Коломны, происходила из клана торговцев скотом. Отец Александры Иосоновны смолоду сам торговал, потом оставил торг и жил с капитала. Детям он стремился дать хорошее образование, и все они приобрели интеллигентные специальности. Ставшая учительницей Александра была не чужда революционных идей, и до войны в числе делегации сельских учителей ездила на Капри в гости к Горькому, что считалось родом обязательного паломничества в среде мыслящей интеллигенции. С началом войны Александра Иосоновна проявила себя как общественный деятель, поддержав затею своего брата, участкового врача бояркинской земской больницы Константина Иосоновича Шевлягина, по инициативе которого в разных местах Горской волости были созданы санитарные попечительства.