Реакция безбожников последовала мгновенно. Лидер коммунистов Ленин пишет письмо, распространенное среди руководства партии и правительства, в котором он называет вещи своими именами, ничуть не заботясь о трудностях следующих поколений партийных пропагандистов, которым придется создавать образ гения и добряка, гиганта государственной мысли Владимира Ильича.
В своем послании руководству партии Ульянов (Ленин) изрыгал следующие соображения: «Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и потому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо, во всяком случае, будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету. Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе… совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать это нам не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, которое бы либо обеспечило нам сочувствие этих масс, либо, по крайней мере, обеспечивало бы нам нейтрализацию этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием церковных ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне. Один умный писатель по государственным вопросам справедливо сказал, что если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществлять их самым энергичным образом и в самый короткий срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут» (В.И. Ленин. Полное собрание сочинений. Т. 45. М., 1964. С. 666–667)9 . Комиссия по изъятию церковных ценностей начала свою работу в Коломенском уезде 5 апреля 1922 года, а закончила 28 мая. На одно из первых заседаний для переговоров пригласили коломенских священнослужителей. Пришло полтора десятка человек во главе с соборным протоиереем отцом Василием Пробатовым, но переговоры не заладились. Позиция священства была такова: в принципе все были согласны отдать любые ценности, кроме предметов богослужения. Речь шла о священных сосудах и других предметах, употребляемых для Таинства Святого Причастия, напрестольных крестах, окладах священных книг (металлических обложках). Все остальные украшения неглавное в храме, без них можно легко обойтись. Протоиерей Василий Пробатов пытался втолковать членам комиссии: богослужебные предметы освящены, и они не могут быть изъяты, так как это равносильно осквернению храма, а священник, добровольно допустивший подобное святотатство, подлежит отлучению от Церкви, а стало быть, нет никакой возможности отдать предметы, употребляемые в богослужении. Но убедить в чем-либо членов комиссии было довольно сложно, у них «имелась установка – попам ни в чем не потакать, а проводить линию партии на изъятие» (газета «Рабочая Москва»). Спор отца Василия с большевиками завершился тем, что протоиерей демонстративно покинул совещание. За ним последовал только один священник. Остальные остались. С ними разговор пошел «более конструктивно», и члены комиссии даже пошли на уступки. Но потом все эти «договоренности» были попраны, и из храмов изымалось все, что только «глянулось» конфискаторам. Как именно и что изымалось в храмах, тщательно фиксировалось, поэтому до наших дней дошли некоторые документы той поры. Изъятия ценностей в главном храме округи – Введенской церкви села Озеры – производил представитель уездного отделения Помгола «ювелир товарищ Зыков». Снабженный соответствующими мандатами, в сопровождении вооруженных милиционеров, товарищ Зыков изымал ризы, кресты, сосуды, лампады, кадила. Всего из Введенского храма вывезли 7 пудов 25 фунтов и 3/8 золотника ценного металла, сколько-то камней. Протокол подписали представители верующих – священник Алексей Лихачев, члены приходского совета Федор Иванович Щербаков, М.И. Финин, И.М. Кореньков. Тот же товарищ Зыков действовал и в селе Горы, производя изъятие в тамошней Введенской церкви, что отражено в следующем документе: «На основании постановления ВЦИК от 23.02.1922 года, согласно выданного мандата от коломенского уисполкома от 02.05.1922 года за №201, членом комиссии по изъятию ценностей т. Зыковым в присутствии священника Троицкого и представителей верующих Крюкова Н.Л. и Воробьева И.И. произвели изъятие для передачи в ГОХРАН в фонд голодающих следующие ценности: Евангелия (в тексте «эвангелия») – 10 фунтов 72 золотника; кресты 3 штуки – 5 фунтов 42 золотника; сосуды – 24 золотника; дарохранительница – 20 фунтов; ризы, лампады, кадила – 57 фунтов. Общий вес всего изъятого 2 пуда 19 фунтов и 2 золотника. По сверке с церковными списками все оказалось правильным. Качество изъятых ценностей определялось ювелиром Зыковым. Заявлений от представителей верующих против изъятия не было. Вышеприведенные ценности приняли Зыков и Симаков. Производили сдачу протоиерей М.Троицкий и Н.Крюков. Настоящий акт составлен в 2 экземплярах, один получил протоиерей М.Троицкий.