На какое-то время в сердцах многих россиян поселилась надежда на то, что большевики «образумились». После чудовищного голодного мора, когда вспыхнул мятеж на военно-морской базе Кронштадта, выступления крестьян, задавленных продразверсткой, переросли в полномасштабную партизанскую войну, охватившую Тамбовскую и целый ряд других хлебородных губерний в Центральной России, на юге и в Сибири.

Начались волнения рабочих в крупных промышленных центрах, и правящая партия пошла на попятный. В стране было объявлено о начале «Новой экономической политики», известной нам под аббревиатурой НЭП. Был введен ряд послаблений в общественной жизни. По сравнению с эпохой «военного коммунизма» можно сказать, что «жизнь забила ключом». Были разрешены частная торговля и частные промышленные предприятия, возвращалось конфискованное в первые годы революции имущество – фабрики отдавались прежним хозяевам, им давали кредиты, помогали сырьем, только бы они наладили производство. Крестьяне могли свободно распоряжаться тем, что они произвели, платя налоги. В этот период времени в значительной степени поменялся статус Озер, которые, постепенно разрастаясь, все в большей степени превращались в город. Окончательно эта метаморфоза произошла в сравнительно сжатые сроки. В 1921 году село Озеры получило статус «фабрично-заводского рабочего поселка». К началу НЭПа, по данным налоговых органов, было около семидесяти торгово-промышленных предприятий, принадлежавших тем, кто числился крестьянами. Жители села оставались крестьянами де-факто, и на них как на сельских жителей распространялись все тяготы и обложения, установленные советской властью. Крестьянский статус был невыгоден и даже опасен, а крестьянин-торговец и промышленник был и вовсе «чуждым элементом». В то же время звание промышленного рабочего давало многочисленные привилегии и послабления, ибо промышленный пролетариат считался опорой власти. Видя, что жителям села приходится все туже и туже, члены местного сельсовета во главе с его председателем И.И. Володиным предприняли усилия к изменению статуса Озер, и благодаря их стараниям 6 октября 1924 года постановлением Президиума Коломенского исполкома Совета депутатов Озеры причислили к городскому поселению. Это спасло озерчан от всех ужасов раскулачивания, однако в остальном советская власть проявила себя репрессиями, нехватками, голодовками, как и повсюду. Городом Озеры были объявлены декретом ВЦИК от 17 августа 1925 года. При этом Озеры и округ административно продолжали оставаться в составе Коломенского уезда. В сфере идеологии также были замечены послабления, которые, впрочем, были вызваны скорее фракционной борьбой внутри большевистской партии. От Православной Церкви на какое-то время «отвязались». Во всяком случае, не особенно донимали. Нет, идеологический прессинг давил по-прежнему, но не прямо «в лоб», а с использованием идеологических приемов и оперативных методов. Под эгидой ВЧК, переименованной в ОГПУ (Объединенное государственное политическое управление), была создана «Живая Церковь» и еще несколько раскольничьих групп, целью которых было расколоть паству, растащить ее на группы-секточки, управляемые извне, через лидеров, состоящих на прямой связи с чекистами. Эффект получился неожиданный для тех, кто организовывал это сектантское движение! При ослаблении главенствующей Церкви в общественной жизни в короткий срок набрали силу секты, возникшие задолго до революции. Они были неподконтрольны новой власти, имели опыт конспиративной деятельности и разветвленную сеть ячеек, во главе которых стояли харизматичные лидеры. В это время в уезде отмечалась значительная активизация различных сект и религиозных групп – как относительно новых (сложившихся после революции, в основном на идейной базе «обновленчества»), так и организаций со стажем, вплоть до сект, корнями уходящих в раскол и хлыстовщину. В Озерах, становившихся все более влиятельным центром общественной жизни для ближайшей округи, были сильны позиции секты баптистов. В ближайших окрестностях, судя по публикациям в уездных газетах, были особенно активны члены секты «евангелистов», а также «братцев Иванушек». Главная организация «евангелистов» находилась в Серпухове, а отделения в Горах, Болотово, Марково, Каменке и Клишино. Этой сетью секты руководил проповедник по фамилии Бургусов, и его деятельность имела успех. Советские газеты отмечали: «В своей работе “евангелисты” используют тонкий подход – взаимопомощь, охотно ссужая деньгами нуждающихся»; «В Горской волости заметна работа “евангелистов”. К ним тянется молодежь. Рождество многие отметили на собрании “евангелистов”». Секта «братцев Иванушек» происходила из движения «христиан-трезвенников», созданного Иоанном Чуриковым, поэтому их еще называли «чуриковцами». Основу проповеди составляла борьба с пьянством и курением, и на этом поприще у Чурикова были значительные успехи. Основателя движения считали чудотворцем и даже Мессией, но еще до революции Русская Православная Церковь, изучив то, что проповедовал Чуриков, объявила его организацию сектой, а его самого безумцем. То, что Чуриков был гоним и содержался в психиатрической лечебнице, в глазах его последователей выглядело как мученичество. Они по-своему трактовали все эти события, легко мороча головы людям, лишившимся духовной поддержки, замороченным политическими событиями, боящимся неразберихи, в которую превратилась жизнь за какие-то 10 лет. Эти годы промелькнули перед ними, унеся тысячи жизней, превратив простое выживание в цель существования. До революции члены секты создавали общины, в которых жили на основе полной взаимопомощи. После революции эти общины легко мимикрировали в трудовые коммуны, и поначалу у советской власти к ним претензий не было. Потом, когда спохватились, оказалось, что «братцы-чуриковцы» занимаются религиозной пропагандой, и с ними стали бороться. Только борьба эта была очень плохо организована.