Следующей жертвой «кампании борьбы с врагами народа» стал отец Александр Субботин, вернувшийся в Бояркино после отбытия второй ссылки в 1936 году. Он оказался в поле зрения местных чекистов в самое горячее время – им надо было выполнять разнарядку по категории «А», а тут он, «социально чуждый» и «ранее судимый», подходивший под разнарядку аж по двум параметрам. В том, что он ни в чем конкретном не виноват и только-только приехал из ссылки, они большой беды не видели. В помощь местному оперсоставу прислали курсантов школы НКВД – оголтелых комсомольцев, выросших и воспитанных уже при советской власти. Из них, смотря по способностям, сформировали бригады «ударников» и «писателей»: первые лупили и всячески мучили арестованных, а вторые записывали за ними выбитые признания. На базе этих «материалов» оперативники вели разработку, а следователи «шили» дела. Вот в руки этих заплечных дел мастеров и попал уже измотанный арестами, этапами и ссылками священник. Его привезли в Коломну 6 октября 1937 года и принялись «интенсивно обрабатывать». Усилия чекистских палачей были напрасны – иерей Александр Субботин отказался признать возводимый на него поклеп. Но это, в сущности, было и не нужно – был бы человек, а статья уже была готова! На этот раз со стариком-священником «управились» еще быстрее прежнего – через неделю после ареста, 17 октября 1837 года, опять же «тройка» при областном управлении НКВД приговорила гражданина Александра Ивановича Субботина, обвинявшегося в ведении антисоветской пропаганды среди колхозников, к высшей мере социальной защиты – смертной казни через расстрел. Еще через две недели, 31 октября1937 года, приговор привели в исполнение на Бутовском полигоне.