Такова была ситуации на рубеже 1980-х годов. К тому времени – примерно с 1977 года – храм в Озерах был отнесен к Зарайскому благочинию. В нем, один за другим, сменилось несколько настоятелей, носивших сан протои ерея. Это были: отец Александр Нечаев, которого сменил маститый старец Василий Степанович Кмита, прежде служивший в Коломне, а после него были протоиереи Георгий Строев, Михаил Сырчин, Петр Карамонов. Только в 1980 году череда скоро сменявшихся настоятелей прервалась назначением выпускника Московской духовной академии протоиерея Андрея Рогинца, а вторым священником в ту пору стал иерей Георгий Денисов. Отец настоятель Андрей Петрович Рогинец был выходцем из поколения военного времени – он родился в 1941 году.
Завершив светское образование в начале 1960-х годов, Андрей Петрович не сразу избрал благой удел иерейского служения. Лишь спустя несколько лет, после поисков себя и своего жизненного пути, он поступил в Московскую духовную семинарию, по окончании которой поступил в академию, при которой в 1977 году был оставлен в аспирантуре. Назначение в Озеры к Троицкому храму отец Андрей получил в 1980 году и оставался настоятелем до 1998 года. Его служение хронологически во многом совпадает с назначением летом 1977 года управляющим Московской епархией владыки Ювеналия, митрополита Крутицкого и Коломенского. Глядя на эти даты, понимаешь, в сколь непростое время довелось ему служить. Агония коммунистического государства, слом идеологии, распад СССР, наступление того периода, когда так все смешано и неясно, времен, которые нынче стало модно называть «лихие девяностые», забывая, что именно в эти «лихие времена» не одни только бандитские конфликты и судорожное накопление первоначального капитала занимали людей. Это было время, когда на руинах коммунистической диктатуры, неоднократно грозившей уничтожить Православную Церковь, она воспряла к жизни, принимая всех тех, кто желал вступить под своды храма, в полной мере обретя возможность проповеди слова Божия. Мало было действующих храмов, не хватало священников, дефицитом были книги, но все это являлось преодолимым препятствием. Главное – на Церковь перестали возводить хулу, никого не карали за исповедание веры, не преследовали священство Именно в ту пору межвременья, общественного сумбура, разрушения одних карьер и начала других, зарождения смутных надежд и множества упований важно было делать дело – непростое дело возрождения Церкви, возвращения утраченных позиций в обществе, проторения дороги к сердцам и душам людей. Все это было непросто в стране, где три поколения кряду подвергались жесткому прессу коммунистической пропаганды, в которой атеистический, вернее даже антицерковный, посыл занимал важное место.